Когда я смотрел ещё даже не на её лицо, а только на древние тени бегущие по её волосам, губам, плечам от листьев и месяца, - я уже прощал России то, что она не мировой лидер, прощал России все её несуразицы и ни в коем случае не хотел уже никуда уезжать.

Когда же колдунья подняла свои зелёные глаза и прямо и пристально, чуть насмешливо посмотрела мне в глаза. Я уже готов был провалиться сквозь землю, упасть на колени и благодарить русскую землю со слезами за счастье жить, дышать и умереть в России прямо хоть сейчас.

И в тоже время я с удивлением ощущал, что начавшаяся утром волной радостная уверенность в успехе сегодняшнего дня подрагивая сменяется каким-то странным беспричинным беспокойством. Нет беспокойство случилось не вдруг, не сейчас, а немного раньше, очевидно тревога в душе нарастала постепенно и незаметно, начиная с ускользнувшего из памяти момента. Так что это могло бы быть?

Такие смущения я испытывал с раннего детства и знал, что для того чтобы успокоиться, надо отыскать первоначальную причину дающую рябь тревоги. Однажды, промучавшись так целый день, я только к вечеру вспомнил что в полдень, маленький мальчик так сильно свистнул в свисток, только что подаренный ему маме, что я испугался от неожиданно громкого звука, и сам того не заметил как пришёл в самое дурное настроение, но вспомнил и особенно лукавое лицо смеющегося малыша и тогда сразу стало легко и даже весело.

Что же было теперь? Я начал в памяти быстро перебирать все впечатления дня в обратном порядке.
...