КИТАЙСКИЙ ФОНАРИК

ропот ветра
                        срывает с физалиса

пузырчатую чашку,  коробочку оранжевую, обнажает
                                           нежность плоти, зажатой в плоде.

если слова — осколки         чашечки, иссохшей на ветру,
                то кислая вяжущая
                                                сердце узелком 
                         сердцевина
             лишь искорка горечи,
             и дыхание ветра затронет её и уймёт.

а если слова — иглы ороговевших стеблей,
                                              вонзённые в камень?..

они проникают в гранит,

а до сих пор верили, что могут
прийти в себя, очиститься и стать как все.

на груди, на руке — агония гонга,

пробоины
от вражеского огня, от музыки

                       бьющегося
                       (в оранжевые дребезги)

                                       сердца.

                                              •

но там, где раньше сверкала сталь,
теперь вырастает тихий нефритовый лес.

и горечь горит, согревая.

когда тень вечности проходит
над моей головой,

я знаю: именно это — знак,

                                          смиряющий ветер.
С