Подходя около пяти часов к дому Ирины, я с удивлением почувствовал, что моя внутренняя радостная уверенность в успехе этого дня, сменилась на какой-то страх или нет, не страх, а точнее странное, беспричинное беспокойство. Я чувствовал, чувствовал, что случилось это не вдруг, не сейчас, а когда-то гораздо раньше очевидно тревога нарастала в душе постепенно и незаметно, начиная с какого-то успользнувшего момента. Right, so, what could it be?

Со мной происходили подобные явления и прежде, с самого раннего детства, и я знал, что для того чтобы успокоится надо отыскать первоначальную причину этой смутной тревоги.

И тут же, хлопнул себя по лбу ладонью и даже слегка вскрикнув, вспомнил: это была чёрная машина не пропустившая на пешеходном переходе старика, пешехода тяжело шагавшего с тростью передо мной.

Но тут краска смущения стала заливать моё лицо, независимо от моих чувств. Кто-то весело и насмешливо смотрел на меня, а я не сразу сообразил, что это сама Ирина, открыла дверь, вышла и весело смеётся над моими ужимками.

По самому сладкому и бурному биению своего сердца, я смущался ещё больше, что не сразу её заметил.
И вдруг глядя прямо в её космические, широко открытые глаза, я словно открыл дверь и шагнул в другую комнату, где дул ледяной ветер. Сердце сжалось и похолодало, кровь отхлынула от пунцового моего лицо, и я пробормотал ясную глупость, почти помимо своей воли:

- Ирина, если вы такой прекрасный, безумно запредельный человек, не могли бы вы сказать, о чём я думал минуту, полторы назад?
Сказал и обмер от собственной невежественности.....
Но никакого замешательства у неё в лице, даже мгновенного не было, она тут же ответила:
- what language did Jesus speak?
- Это поразительно! Вы не могли знать! А я не мог и не смел спрашивать! Это невозможно! It's impossible!