Она вошла не слышно
лишь подышав на стены
всё изменилось быстро
но я в неё не верил

по говорящим улицам
не отражая эхо
по дворикам и лужицам
везла её карета

где одержимость гордая
взвила коня на площади
смеялась лихо голая
над временем и мощами

потом ползла избитая
по строчкам из Цветаевой
прощением излитая
звездой неприкасаемой