Психотерапевт,
«Здравствуйте, я хотел бы обратиться к Вам с несколько необычной проблемой. Дело в том, что у меня есть определенные сложности... как бы сказать, сексуального характера, - он давно заготовил подобную речь, и теперь старался говорить как можно непринужденней. Психотерапевт - это всего лишь врач, личной жизни с ним не вести, какая разница, про какие сокровенные тайны он будет знать, правильно? Правда, психотерапевтом оказалась весьма миловидная девушка, но он решил, что и это не заставит его комплексовать. - Видите ли, мне нравятся женские ножки...» Миловидная девушка-психотерапевт улыбнулась: «Ну что уж, разве это так плохо? Многие мужчины с вами бы согласились.» «Да нет, видите ли, мой случай, мне кажется, немного необычный. Мне ОЧЕНЬ нравятся ножки, сильней, чем что-либо еще, сильней чем... - он почувствовал, что волнуется, и нужные слова куда-то исчезают, - Понимаете, это так сильно, чтомне это уже мешает... Я хотел бы быть как все, иметь в сексе нормальныепредпочтения, как у всех... А мне хочется чего-то непонятного...» «Вы не могли бы поподробнее рассказать о том, что Вас беспокоит, что это за странные желания, и почему они Вам так мешают?» - она смотрела на него с чисто профессиональным интересом, но в ее лице было что-то очень располагающее, внушающее чувство доверия и безопасности. Он колебался лишь несколько секунд. «Мне хочется... ласкать... и целовать ножки красивых девушек. Меня это очень возбуждает... Но ведь понимаете, к ногам надо склониться, надо встать на колени, лечь, упасть к ногам. И вот уже женщина возвышается над тобой, и ты чувствуешь, что это правильно. Дальше - больше. Тебе уже хочется назвать ее Госпожой, Хозяйкой, и чтоб она назвала тебя своим рабом, и ты оказался в ее власти, чтобы ноги Госпожи были у лица твоего, и чтоб ты, раб лизал ее сапоги уже не простотак, а по ее приказу. А потом, развивая идею, уже хочется быть приневоленным, принужденным, наказанным, чтобы Госпожа тебя пинала и топтала, и главное - чтобы ей это нравилось. Это называется мазохизм, насколько я знаю...» - онсделал маленькую паузу, чтобы перевести дух. Она слушала внимательно, что-то отмечая на листке бумаги, лицо ее стало серьезным. «То, что Вы рассказываете - достаточно частый случай, и нет никаких особых поводов волноваться... В принципе, это не мешает людям жить совершенно нормальной жизнью...» «Но это можно при желании изменить? Как-то сместить объект влечения? Чтобы и вся эта мазохистская дребедень тоже меня не донимала?» «Здесь психологические механизмы несколько более сложные, чем Вы себе представляете, - проговорила она, - Вы позволите задать Вам несколькоконкретных вопросов - это нужно для лучшего понимания Вашего случая?» «Конечно, доктор, я не собираюсь чего-то скрывать» Она чуть усмехнулась при слове «доктор» «Скажите, Вам случалось реализовывать Ваши фантазии на практике?» «Нет» Она что-то отметила у себя на листке. «Вы живете традиционной половой жизнью - обычные ласки, позы, генитальный контакт? Как бы это сказать - с «обычными» женщинами?» «Ну да, доктор, но в том-то и дело...» «...Что результат Вас не устраивает? Вы считает, что Ваше нестандартная установка не дает Вам в полной мере насладиться так называемым «настоящим» сексом?» «Совершенно верно! Вы точно так все и сказали, как оно есть!» «Но откуда-то из внешнего мира вы получали информацию о подобных... увлечениях?» «Вы знаете, в основном из Интернета. Там довольно много можно найти и текстов, и... иллюстраций на эту тему» «Скачивали картинки?» - она на секунду оторвалась от записей, весело стрельнув в него глазами. «Ну да, чего греха таить. Оттуда я и основные понятия почерпнул, терминологию и все такое» «Ну и как бы Вы описали свой случай в той, профессиональной терминологии? Сразу скажу как врач, мы с Вами действительно имеем дело с одной вариаций садомазохизма, и сейчас мне очень важно понять, насколько глубок Ваш случай. Опишите, что Вам нравится, что не нравится, пожалуйста» «Ну-у... Все это называется фут-фетиш, а еще фут-воршип. То есть, поклонение ногам» «Я знаю, как это перевести, - улыбнулась она, - Вы сказали, что хотели бы быть избитым? Насколько сильно?» «Не очень сильно. Мне нужна не столько боль, сколько власть женщины надо мной. Пусть бы она избивала меня ногами, топтала, пинала, иногда может - пощечины, для порядка - хлыст, но чтоб прямо до крови - такого нет. Порка для меня не главное» - он уже совершенно открыто излагал этой симпатичной молоденькой врачице то, в чем стыдился признаться порой и себе. Перечисляя вариации женского господства над собой, он почувствовал, что начинает возбуждаться. «Ну, знаете, ногами можно так избить, что ведь мало не покажется. И затоптать можно чуть не до смерти...» - она казалась удивленной «Так вот я бы этого не хотел. Понимаете, Госпожа - она прекрасна. По определению. Своими ногами, руками и плетью она причиняет столько боли, чтобы у раба не возникало сомнений в Ее власти и в собственной перед ней беспомощности. Но слишком острая боль ведь просто не даст насладиться совершенством Госпожи» Она усмехнулась, подняв бровь: «То есть, эта Ваша Госпожа, по-Вашему, топчет Вас для Вашего же наслаждения?» «Получается, что так. - Усмехнулся в ответ он, - А как же еще? Но знаете, яочень бы хотел, чтобы моя Госпожа получала сама наслаждалась тем же, что и я. И дажев первую очередь» Онаглядела на него пристально, улыбка по-прежнему играла на ее губах, но это уже была улыбка не беззаботная, а хищная. Ее взгляд притягивал иобезоруживал. «Вот же черт, - пронеслось у него в голове, - Сходил к врачу, решил избавитьсяот зависимости. И к кому попал? Боже, какие глаза! Королева - умная и жестокая. Неужели она все это у меня выпытывала неспроста? Все получается, прямо как в какой-то истории из Интернета. Сейчас прикажет встать на колени, и я... И чтоя? Да что тут думать, елы-палы! Конечно, брошусь!» - он любовался ее лицом, чувствуя, что с каждой секундой ее власть над ним крепнет. Он смотрел ей вглаза и представлял, как ловит этот же взгляд, но не через стол, а снизу вверх, беспомощно лежа у ее ног, выглядывая из-под подошвы ее сапога... Кровь стучала у него вушах. Он почувствовал, что она просто читает его мысли. Не спуская с него взгляда, она повернулась на стуле, и он наконец-то увидел ее ноги. Они были великолепны, в чем он и не сомневался, длинные, стройные и такие манящие. Все пропорции были безупречны, форма колен была совершенна, прекрасно очерченная линия икр и изящные точеные ступни, обутые в белые туфельки на высоком каблуке. Она закинула ногу на ногу, демонстрируя всю их буквально сногсшибательную красоту, убрала полы халата с колена, игриво отпустила туфельку качаться на весу. С этой секунды между ними уже не осталось никакой двусмысленности и недосказанности. «Ну и долго ли мне ждать?» - нарушила она, наконец, молчание. Он сорвался со стула, бросился к ее ногам, руками коснулся ее играющей ступни и потянулся кней губами. «Стоп, стоп! Не так быстро!» - остановила она его, отодвигая ножку, - «Ты же вроде образованный, про фут-фетиш читал. Сладкое сразу нельзя» - она поигрывала туфелькой перед самым его лицом. «Сейчас ты делаешь следующее: осторожно и очень медленно двигаешь свое лицо вдоль моей ноги. Твои губы должны постоянно находиться в миллиметре от поверхности, но целовать мои ноги я тебе пока не позволяю. Хотя тебе, наверное, очень хочется? Но вот нельзя, я запретила. Итак, поехал вверх, вверх, губыближе к ноге держи, чтоб я дыхание твое сквозь чулки чувствовала. Не прикасаться! Ни одного, даже самого маленького поцелуя я тебе не позволила, не забывай. Так, медленней, до колена дошел, теперь вниз поехал, до самой ступни, вот так, вот молодец, послушный мальчик. Ты знаешь, мне самой очень нравятся мои ноги, особенно если я могу их на кого-нибудь сложить. И вообще, мне было очень интересно слушать тебя. Расскажи мне какую-нибудь из своих фантазий. Нет, работу не останавливай. Двигайся, губами шевели, но чтоб без глупостей, понял? Возле туфель будешь задерживаться подольше. Пусть мои ножки проветриваются твоим дыханием - тебе нравится такая идея? Итак, я слушаю - как ты представляешь себяу женских ног?» В ее голосе теперь звучали царственные нотки. Он совершенно обалдел от всего происходящего, от ее близости, от запаха духов, смешанного с легким ароматом ее уставших за день ступней, от тепла ее ножек, от желания страстно прижаться к ним губами и от невозможности это сделать в силу строгого запрета. Он старательно выполнял ее приказ, всей кожей лица буквально ощущая тепло и даже шершавость ее чулок и уже просто дрожал от желания, но покорно не смел ослушаться. Она же явно наслаждалась его покорностью. «Ну, так что, ты будешь выполнять мой приказ? Приказ своей Прекрасной Госпожи?» «Иногда я мечтаю, - начал он, шевеля губами в миллиметре от ее чулок -оказаться просто подставкой для ступней Хозяйки. Я лежу на спине. Она приходит, садится в кресло и скрещенные ноги свои складывает мне на лицо. Она читает, смотрит телевизор, иногда меняет положение ног... Все» «Это все?» - хмыкнула она, - «Не густо. Она трет ступнями твое лицо? Перекрывает тебе воздух своими ножками? У меня из-под ног ты бы так просто не вышел, уверяю тебя. Ладно, это была банальная игра. Я не удовлетворена. Теперь я запрещаю тебе подниматься выше моей щиколотки. Вот так, лежи там, внизу. И рассказывай еще что-нибудь.» «Госпожа приказывает мне внятно произнести, как она прекрасна. При этом затыкает мне рот своей ногой. Наступает мне на лицо, всовывает в рот то пятку, то пальчики, может даже пинать меня по голове, моя задача - ухитриться произнести, что мне велено, внятно и четко. Госпожа всячески этому мешает, и при этомругает меня за нерасторопность... Ну, тут может быть много вариантов...» - закончилон. «О, вот это уже интересней. Как ты полагаешь, когда говорить будет труднее, когда я рот тебе заткну каблуком, или же пальцами ноги?» «Наверное, пальчиками, Госпожа. Они глубже проникают в рот, блокирует язык и говорить совсем невозможно, только беспомощное мычание получится» «Ну это у тебя будет возможность сравнить» - пообещала она. - «Но мне понравилось, что ты сам догадался назвать меня Госпожа. Видно, что мальчик начитанный. Я, вообще-то, строго не наказываю, если меня раб не называет Госпожой каждую секунду. Все эти штампы из жизни строгих стерв, о которых ты читал, мне не всегда импонируют. У меня свои методы. Я могу бить не очень больно, так для порядка, как ты это называешь. Так как это нравитьсятебе. «Кстати, на будущее - твое дыхание должно бытьгорячим, но не мокрым, следи за собой. Мои ступни должны увлажняться от твоих поцелуев. Либо от слез - это тебе тоже предстоит, и неоднократно. А от твоего дыхания они должны согреваться, учти это. Ну что, наверное, на первый раз хватит тебя мучить?» - она поставилаобе ножки предварительно уже обутые в туфли, на пол, - «Можешь целовать». И он припал к ее туфлям. Он осыпал их бесчисленными пылкими поцелуями, его голова шла кругом, и он боялся лишь, чтобы всесильная хозяйка не убрала это сокровище от его лица. Он торопился прижать губы к каждому квадратному сантиметру, поцелуи сыпались градом. Она не мешала ему, молча наблюдая за его барахтаньями. Через несколько минут его поцелуи сталичуть более размеренными, но ничуть не менее пылкими - просто теперь он не торопился отнять губы от ее ног, старательно припечатывался ртом, втягивал в себя, нежно работал языком. Он прилежно исследовал своими губами каждый изгиб ее точеных ступней и даже время от времени, не осознавая этого, постанывал. Она наслаждалась его пылким поклонением не меньше, чем перед этим его безропотной покорностью. Теперь она меняла ноги, подставляя под его жаждущие губы то одну, то другую. Глаза ее были полузакрыты, а из уст время от времени вырывались странные вздохи, похожие то ли на стон, то ли на тихий смешок. Так продолжалось долго. На ее ногах и туфлях не осталось ни одного миллиметра, не вылизанного ине исцелованного на сто рядов. Она вновь закинула ногу на ногу, отпустила туфельку качаться, дав ему возможность облизывать и обсасывать ее пяточку и даже запускать язык под ее подошву. Честно говоря, он уже устал, его губы шевелились уже не с той резвостью, что в начале, язык просто болел от непрерывной интенсивной работы. Она давно прекратила постанывать и вздыхать, но не давала команды остановиться. Когда он в какой-то момент сильно замедлил поцелуи, она холодно поинтересовалась: «Я что, разрешала останавливаться?» - и он поспешно заработал языком по ее открытой пятке. Эта потрясающая Госпожа могла бы превратить в изощренную пытку даже такое, казалось бы желанное для него лакомство, как целование ееног. Он уже чуть не падал головой на пол, когда она внезапно отодвинула его ногой. «Ну что, а теперь пришло время поразмяться. Ты, гляжу, совсем заснул. Надо проверить, что ты там говорил о боли, которую смог бы вынести.» - теперь она говорила резко, в голосе звучала сталь. Он понял, что все это - еще одна игра, которой сейчас будет с наслаждением предаваться эта так внезапно поработившая его женщина, это еще одна из ее непредсказуемых граней. - «Лезь под стол - там сапоги. Нашел? Давай их сюда. Во рту своем тащи. Не дайбог я найду хоть на одном сапоге следы зубов - им же зубы тебе и начищу. Какой ты все-таки неловкий, так и хочется тебя треснуть. Теперь разуй меня. Без рук, разумеется! Привыкай, руки у тебя теперь есть только для стояния начетвереньках передо мной. Да не мотай ты головой, сейчас точно получишь! Захватывай ртом пятку, вот так, и тяни вниз. Вырвалось? Ничего, опять попробуешь. Эй, я что, насчет зубов неясно выразилась? Давай, давай, трудись. Что, даже туфельки с Госпожи снять не можешь? Ну вот, наконец-то. Все обслюнявил! Ну ничего, практика у тебя будет большая, научишься. Теперь давай обувай мне на ногусапог. Можешь помогать руками, разрешаю» Это была пара черных кожаных сапог высотой чуть ниже колена, с острыми носками и довольно острыми, но средней высоты каблуками. Когда он, прилежно целуя, натянул на ее ножки оба сапога, она встала, отпихнула его ногой и прошла на середину кабинета. Там висело зеркало, и она какое-то время с удовольствием красовалась перед ним. Щелчком пальцев она подозвала его к ноге, он поспешно подобрался поближе и замер в нескольких сантиметрах от ее ступней. Обычные повседневные сапоги смотрелись на ней потрясающе эротично, придавали ее походке и всему ее облику особую властность и в то же время невыразимое изящество. Не переставая разглядывать себя взеркало, она отступила на шаг и затем безо всякого предупреждения пнула его в грудь. Она избивала его азартно и методично. Вначале заставила его корчиться и вскрикивать, пиная его по ребрам и по груди, хорошенько обработав здесь, принялась за его ноги. Он беспомощно извивался под ее ударами, а она непрерывно находила у него новые болевые точки и новую технику удара. Несколько раз она пинками переворачивала его со спины на живот и обратно, топтала его сверху, с размаху впечатывая подошвы своих сапог в его грудь, особенно стараясь наступить на соски, пинала носком сапога и пяткой, с наслаждением, и не особо целясь, наносила очень болезненные удары каблуками, затем - то очень сильные, то весьма слабые, шоркающие, удары всей стопы. Все происходило в молчании, слышался лишь звук ударов, легкий топот ее шагов по полу и его слабые беспомощные вскрики. Волосы ее растрепались, на щеках выступил румянец, глаза горели. Наконец, когда он уже совершенно одурелот боли и от града ударов, она остановилась. «У меня сегодня больше нет пациентов» - прошипела она, склонившись над ним. - «Но нам лучше продолжить наше общение в другом месте» - переводя дыхание, она отошла от него, села за стол и принялась приводить в порядок прическу. Он, кряхтя, подымался с пола. Боль в ребрах была не сильной, но ноющей, ипульсирующей. «Мне понравилось общаться с вами» - произнесла она. Он не мог поверить своим глазам и ушам. Перед ним снова сидела симпатичная скромная девушка-психотерапевт, смотревшая на него таким подкупающе открытым, доброжелательным взором. Он стоял перед ней, с разбитым лицом и с ошалелым взглядом. Изощренная Леди-мучительница, не позволяющая рабу прикоснуться к своим царственным ногам, чувственная Королева, тающая от наслаждения при прикосновении мужского языка к ее подошвам, безжалостная Фурия, ненасытно топчущая беззащитную жертву - все как-то мгновенно скрылось за медицинским халатиком, миловидным личиком и стройной фигуркой, каких, в общем-то, много. А сколько других обличий могла принять эта потрясающая женщина? «Вас беспокоит своеобразный фетишизм, случай достаточно частый, надо сказать. Я могу Вам предложить специальную терапевтическую программу психологической коррекции. Вы будете проходить ее со мной, в ходе регулярных индивидуальных сеансов. Вы многому научитесь благодаря этой программе. Этот курс практически никак не скажется на Вашем здоровье, уверяю Вас. Хотянекоторые изменения в психологических установках, скорее всего, произойдут. Например, Вы сможете кончать только под каблуком женщины - все другое Вас уже в принципе не будет устраивать. По окончании курса, ягарантирую, Вы себя просто не узнаете. Я даже не спрашиваю Вас, согласны ли Вы, ведь правильно? Но занятия мы с Вами будем проводить не в этом кабинете. Вы придете ко мне домой. Завтра, в 17 часов. Договорились? Вот мой адрес. Я настоятельно рекомендую Вам не опаздывать. Хотя... можете попробовать опоздать минуты на полторы. Увидите, что получится» - в ее взгляде, брошенном на него мелькнула колючая искорка, но кто ее бросил - Королева или Фурия - он бы не смог определить. Пока не смог бы. Когда он выходил из ее кабинета в пустынный коридор поликлиники, голова его шла кругом. Но он не сомневался, что завтра в пять вечера он непременно опоздает. Ровно на полторы минуты...